Это событие — из числа сенсационных. На днях члены Алматинского клуба спелеологов обнаружили в ущелье Каркара, в сорока километрах от пика Хан-Тенгри и в 350 километрах от Алматы, большие по площади карстовые пещеры. Подобного географического открытия в Центральном Тянь-Шане, уверены специалисты, не было последние шесть десятков лет, с тех пор, как в 1943 году был открыт Пик Победы.

Живут на свете чудаки. Нет уже советской системы подготовки спелеологов, нет финансовой подпитки для их довольно дорогостоящего обучения и деятельности, нет научных и производственных отраслей, где могли бы пригодиться спелеологические открытия. Но остались специалисты-энтузиасты и их ученики, которым уже под сорок.

Они, когда-то увлеченные этой наукой, сопряженной даже с большим риском, чем альпинизм, не могут забыть непередаваемых ощущений от проникновения в скрытый от людских глаз подземный мир, смириться с тем, что их знания и умения не нужны. И не дает им покоя мысль о том, что где-то есть неизученные земные полости — пещеры, которые могут представлять интерес для археологов, палеонтологов, гидрогеологов и даже для служб национальной безопасности. Видимо, поэтому спелеология, последние семнадцать лет в нашей республике находившаяся в коме, начинает выходить из этого состояния.

— Это нужно прежде всего нам и подросткам, мечтающим совершать географические открытия, находить новые пещеры, — говорит координатор Алматинского клуба спелеологов Александр Шакалов. — Поэтому собираемся открывать учебный центр в Республиканском дворце школьников, возможно в тех же кабинетах, где когда-то мы уже работали.

А пока они обсуждают результаты недавней экспедиции и готовят ее продолжение. Открытие нельзя назвать неожиданным и уж тем более случайным, хотя и стопроцентной уверенности, что пещеры будут найдены, не было.

— Двадцать пять лет назад гидрогеолог Владимир Толмачев, известный спелеолог, в значительной степени и мой учитель, определил именно этот район поиска, — вспоминает Александр. — Позже мы организовали туда экспедицию и, разделившись на две группы, обследовали эти территории. Владимир оказался к карстовому району ближе всех, не дошел до него пять километров. И вот сейчас наши поиски подтвердили — пещеры там есть!

Год назад экспедиция определила точные координаты карстового района, и это плато было названо в честь Толмачева. В этом году предстояло найти пещеры. Спелеологи поставили базу у реки Каркара, разделяющей Казахстан и Кыргызстан. Была сложная переправа, потом нашли первую полость, затем вторую. Пещера «открылась» сразу (иногда на раскапывание уходят годы), через 25 метров спелеологи вышли на галерею.

— Мы выполнили программу-минимум этой экспедиции — нашли две пещеры и по многим признакам видим, что это огромные площади, — продолжает Александр. — Через три недели отправимся туда снова, чтобы изучить и отснять их. Но уже сейчас видим, что основной колодец в глубину составляет более двадцати метров, возможно даже сто.

Опасно? Да. По статистике, летальность среди альпинистов высших категорий составляет двадцать процентов, а среди спелеологов еще больше — пятьдесят. Но, утверждает Александр, в республике за все время существования этого экстремального дела не было ни одного случая гибели или тяжелых травм. Причина тому — «насаждение» здесь так называемой красноярской школы спелеологии, суть которой в том, что рисками можно управлять.

— Это наука, которой должны заниматься физически сильные и очень хорошо подготовленные спортсмены. Не случайно на наших костях проверялось космическое оборудование, снаряжение и питание, — объясняет Александр. — И не случайно была мощная система подготовки спелеологов — от головного Института повышения квалификации общественных туристских кадров до филиалов в Киеве, Симферополе, Красноярске и Владивостоке.

На первом этапе обучения подбирались, отсеивались и обучались спортсмены, которые в состоянии пройти неизученную пещеру и выйти из нее без последствий для здоровья. Советские спелеологи участвовали, например, в выборе площадок для строительства оборонных заводов, ГЭС и других важных объектов, когда было важно убедиться, что их будут возводить не на известняке.

Принято считать, что лишь два процента из тех, кто обучается этой профессии, могут стать спелеологами. В Алматы Шакалов подготовил немало специалистов, но после 1991 года все заглохло и, казалось, умерло. И вот год назад к нему пришел Денис Хохленко, один из последних его учеников, успевших в начале девяностых увлечься этим делом. Пришел, чтобы уговорить его начать все снова.

Сначала Александр отказывался: «Ты знаешь, сколько это стоит?». Не было базы, не было поддержки ни от каких структур. Но бывший ученик оказался упрямым. Так появилась стратегия, планы, главные из которых связаны с подготовкой молодого поколения спелеологов.

Интересно, что спелеологи женятся, как правило, только на «своих», и их дети постепенно тоже «заражаются» от родителей. Их, смеется Александр, мы и считаем своим стратегическим резервом. Для них Катя Хохленко будет вести занятия в воскресной школе, а затем они попадут в руки опытного тренера.

...Карстоведение как наука появилась полторы сотни лет назад. Удивительно, восхищается Александр, как француз Эрих Мартель впервые рискнул с помощью каких-то нехитрых приспособлений вроде пеньковой веревки проникнуть в полость и описать ее. Его последователь Норбер Кастере через полвека изучал большой карстовый район и с 1914 года стал выпускать книги, начав с издания «10 лет под землей» и закончив книгой «40 лет под землей». Спелеологи смеются: наверное, он стал единственным, кто извлек из этого занятия материальную пользу.

Есть интересные истории, связанные и с пещерами на территории нашего государства. Триста лет назад большие части джунгарской армии прятались в огромной пещере Коныр-Аулие (сейчас Восточно-Казахстанская область), куда мог въехать всадник на лошади. Оттуда они совершали рейды, но потом были разгромлены казахскими воинами, и здесь до сих пор сохранились захоронения.

Интересы спелеологов совпали с проектом Центрально-Азиатского географического общества, снимающего сериал «Неизвестный Казахстан». Увидеть происходящее в экспедиции и сами пещеры смогут тысячи казахстанцев, но пока неизвестно, на каком телеканале, говорит редактор ЦАГО Даниил Глумов. Сейчас идет работа над созданием карстолого-спелеологической комиссии при ЦАГО. Это молодая общественная организация, а в России, например, такая комиссия активно действует при Российском географическом обществе и при поддержке государства.

Какая же все-таки польза обществу от этого экстремального занятия, приносящего спелеологам радость открытий? Увы, геология у нас сейчас ориентирована в основном на нефтяную отрасль. Кого бы мог еще заинтересовать этот крупнейший в мире карстовый район? Возможно, он мог бы стать объектом изучения гидрогеологов и еще одной увлекательной достопримечательностью для туристов, восходящих на Хан-Тенгри. Но тогда надо обустраивать этот район, продумывать маршрут и инфраструктуру, обеспечить безопасность тех, кто захотел бы ощутить себя спелеологом.

Название пещере еще не придумали, ее изучение продолжится. Пока неизвестно, есть ли в ней сталактиты, сталагмиты или такая редкость, как горный хрусталь. Кладов и сокровищ там, конечно, не будет, уверен Александр, это только в кино их находил Индиана Джонс. Но неизвестный мир под нашим миром существует. И — манит. А имя пещера получит примерно через полгода, и произойдет это естественным путем — само выскочит и приклеится.